СССР-2061 [Антология] - Виктор Гвор

слепил, отражаясь в драгоценностях и золоте украшений на дамах и кавалерах в зале. Какая-то чрезвычайно важная японка со следами десятка пластических операций на лице прошествовала мимо скромного секретаря, на мгновение закрыв обзор. Он сделал глоток из бокала, а секунду спустя уже вслушивался в разговор, слышный лишь собеседникам и ему.

— …что мы вынуждены были так резко прерваться, — заканчивал По какую-то фразу.

— Не стоило приходить сюда, чтобы просто извиниться, — произнес Комов, и было видно, что он не очень рад этой беседе.

— Вы стеснительны как славянин, — улыбнулся По. — В Японии потерять лицо боятся только японцы. Всем остальным здесь дышится легче.

— Не сказал бы, — посол мрачно усмехнулся и бросил короткий взгляд в зал. Гости жевали, смеялись, бродили от стола к столу, садились в такие же кресла, но не приближались к хозяину посольства.

— Вы воспринимаете свою работу слишком серьезно. Обыкновенный танец с размахиванием юбками. Мое поколение было первым, понявшим цену церемоний. Если нас чему и научила ваша страна, так это тому, что правила хорошего тона задает тот, кто владеет ситуацией.

— Я догадываюсь, о каком уроке вы говорите, господин По, — Кимов снова посмотрел в зал. Алекс отвернулся к столу, решив заодно заняться икрой. Посол помедлил и произнес: — Это тяжелый урок.

— Потому мы и учились на ваших ошибках, друг мой, — По все так же улыбался и казался крайне довольным собой. — В Японии китайцам сейчас стесняться нечего, ибо история показала, что гордая и заносчивая нация неспособна жить в свободном мире. Они как раз слишком стеснены своими представлениями о том, что должно делать, как должно поступать. Смотрите, сколько здесь чиновников и торгашей из небоскребов, заполонивших центр Синдзюку. Все они здесь, пунктуальные настолько, что кажется, будто каждый служит в вашем ведомстве, а не является хозяином своего.

— В вашем голосе я слышу пренебрежение, — русский посол сложил сцепленные руки на коленях. — Но ведь это вы покупаете у пунктуальных японцев технологии и строите заводы с дешевой рабочей силой, а не наоборот.

— Это пройдет, — По пожал плечами. — Уже сейчас кадровый состав лабораторий и конструкторских отделов заполнили юные китайцы. Да и любого техника можно купить. А я умею покупать и продавать.

— Я для вас буду дороговат, — без тени улыбки сказал Кимов.

— Не сомневаюсь. Но они — нет. Все эти люди, от рядового инженера до кушающих ваши русские угощения великанов бизнеса, в большом полотне экономики являются не хозяевами, а работниками. Хозяин же — тот, кто распоряжается их трудом. Они не властны сами над собой, потому что вся их цивилизация рухнет, как могла рухнуть уже не единожды.

— Ваш цинизм освежающе нагл, — посол в очередной раз посмотрел в зал. Вечер тянулся с привычной светской ленцой. Японцы с серьезными лицами понемногу размякали, все чаще слышался смех.

Алекс в очередной раз сменил позицию, устроившись чуть ближе.

— Не вижу ничего плохого в цинизме, — заявил По.

— Мои коллеги рассердились бы, происходи наша беседа официально.

— Вы слишком хорошего о них мнения. Они проглотили бы все сказанное молча, потому что такова их работа. Ведь они знают, что от меня зависят десятки контрактов, производства, прибыли — той самой, что нужна после кризиса как воздух, ибо Япония больше не может играть в самодостаточность. Вот эту часть капитализма я люблю больше всего. Целую страну можно заставить утираться, когда плюешь ей в лицо. Наверное, именно это так бесило старых коммунистов. Они все были чрезвычайно горды.

— Но зачем? — Комов впервые посмотрел китайцу в лицо. Русский посол казался спокойным, почти сонным. Алекс хорошо знал такой тип людей: под маской медлительности и почти сонливости они скрывали раздражение и гнев. — Зачем вам вести себя столь вызывающе?

— Потому что могу. И никто мне ничего не сделает. Ибо я первый плюю в того, кто может плюнуть в меня. Все эти пляски с сохранением лица — из той же оперы, попытки увернуться. Я научен наследием Мао и реформами КПК. Я — будущее, господин посол, и меня уважают.

— Вы говорите так, словно сами никого не уважаете.

— Именно. Я могу играть так, как пожелаю. Вот и с вами я сижу на глазах у всех, договариваясь. Вы ведь понимаете, что мой визит вежливости — знак желания быть вам другом. Но давайте честно: я друг выгодный, а потому я диктую условия. Потому что космическая программа Советского союза трещит по швам. И скажу прямо: я готов помочь вам наложить лапу на японских промышленных роботов нового поколения. Вопрос лишь в том, согласны ли вы быть моим другом?

Кимов ответил не сразу. Широкое лицо не выражало абсолютно ничего, когда он, наконец, кивнул и тихо произнес:

— Да. Благодарю за откровенность.

— Ха, — По откинулся в кресле и одобрительно покивал головой. — А вы хороший дипломат. Даже не дрогнули.

— Вы не первый смелый бизнесмен в моей карьере, — сухо отозвался посол. — Надеюсь, что и вы сейчас оцените мою прямоту.

— Я весь внимание, — По все еще улыбался.

— Независимость и умение оказаться сверху важны, — медленно проговорил Кимов. — Но вам следует помнить, что даже Япония когда-то устроила вашей стране Нанкин.

Улыбку будто стерли с физиономии По мокрой тряпкой. Губы китайца сжались в узкую полоску, он выпрямился в кресле и посмотрел на собеседника исподлобья.

— К чему это вы?

— Просто хочу напомнить, что Квантунскую армию победили мы. Ибо есть слово страшнее независимости. Это слово — «возмездие»… друг мой.

— Уж не хотите ли вы напугать меня страшным КГБ? — теперь улыбка По была откровенно враждебной. — Или еще веселее, городской легендой про этот… как его, СМЕРШ?

— Вам ли, китайцу, не знать, что легенды берут начало в правде? — Кимов подчеркнуто вежливо кивнул и поднялся из кресла. — Я рад, что мы договорились. Давайте не будем о неприятном. В конце концов, друзьям не пристало пугать друг друга.

— Ха! Настоящий дипломат, — хмыкнул По, поднимаясь следом.

Через пять минут его цель покинула посольство. Алекс, дождавшись, пока Кимов переместится подальше от места беседы, добрался до кресел и, никем не замеченный, встал к ним спиной. В каком-то метре от молодого человека плотный коренастый японец с внешностью банкира что-то оживленно говорил троице друзей. Те радостно хохотали после каждой фразы.

Алекс моргнул, отключая программу слежки, и раскрыл правую ладонь. С ковра ему в руку прыгнул крохотный паучок, необычайно высоко для подобного насекомого. Устройство слежения модели «Арахнид» пришлось в свое время доставать немалыми трудами.

— Ага, — сказал Алекс, засунув «жучок» в карман. — Тут и без тебя целая банка с пауками.

Минуту спустя чей-то молодой секретарь